... И вдруг Иосиф получает Нобелевскую премию! То есть у него появились деньги! Я долго мучился, но в конце концов позвонил ему. А Иосиф очень любил приходить к нам и как-то сразу сказал, что готов стать совладельцем ресторана, вложить деньги и прямо сейчас расскажет об этой идее Мыши — он так называл Барышникова. Ну а поскольку в дело вошел Бродский, согласился и он. Мы тогда решили, что это будет такой русский клуб. Маленький, симпатичный, для своих. Моя жена, правда, говорила, что мы опять прогорим, потому что друзья не платят, но, похоже, она была неправа. Хотя, конечно, это была такая альтруистическая акция, хотя она сильно помогла мировой литературе: именно в этом ресторане Иосиф начал писать по-английски, пробовал жонглировать языком. Пытался, например, зарифмовать меню "Самовара": Pelmeni for many ("Пельмени для многих"), Vinegret — you won't regret ("Винегрет — не пожалеешь").

— А Бродский как-то участвовал в делах ресторана? — Нет, конечно. Если не считать того, что он любил у нас поесть. Очень любил пельмени, жареного гуся. Любил пить не простую водку, хотя вообще-то он мог пить все что угодно. Любил укропную, кинзовую, хреновуху...